немного. Ярослав спросил у подошедшего к нему официанта, не пришел ли господин Башелье, с которым у него назначена встреча. Тот провел его в отгороженный от общего зала бархатной занавеской кабинет.
Лоран Башелье выглядел сообразно своему имиджу интеллектуала – строгий костюм с галстуком бабочкой, очки, короткие, начинающие седеть темные волосы, продолговатое лицо с выражением серьезности и значительности. После обмена приветствиями он начал беседу:
– Я полагаю, месье Лопатин, что Крис уже в общих чертах рассказал Вам о том, чем я занимаюсь. У меня опубликованы несколько книг на разных языках, посвященных тематике современных технологий и их социальных аспектов. Благодаря Крису я имею счастливую возможность беседовать с Вами. Мне крайне интересно то, чем Вы занимаетесь.
– Я постараюсь удовлетворить Ваше любопытство, но прошу понять, что ничего конкретного о технологии проекта рассказать Вам не смогу, так как пока проект не реализован, я связан определенными обязательствами о неразглашении.
– О, насчет этого не волнуйтесь. Мне хотелось бы поговорить с Вами не о технической стороне, а о будущем нашего общества, каким оно станет, когда проект состоится. Этот проект может вызвать переворот во всех сферах жизни. Мало того, он откроет путь для новых, не менее захватывающих проектов – редактирование генома человека, коррекция поведения всевозможных асоциальных элементов для блага общества, радикальное продление жизни и еще много чего, что вполне уже по силам современной науке. Вопрос только в том, чтобы реализация всех этих проектов не вызвала недовольство и хаос. Будет ли современная наука и технология служить интересам ответственных, умных людей, в чьих руках рычаги управления, или она инициирует разрушительные для нашего общества тенденции? В этом все дело. Значение Вашего проекта в том, что он призван предотвратить хаос.
– Очень интересно. Как я понимаю, речь идет ни больше, ни меньше, как о переустройстве мира?
– Совершенно верно! – воскликнул Башелье, – Мир еще не совсем готов к таким изменениям, но, когда нейросеть будет готова, все станет значительно проще и легче. Я хочу, Ярослав, чтобы Вы прониклись сверхзадачей проекта, чтобы Вы поняли Вашу миссию. Тысячи лет истории вели к этому поворотному пункту. Ныне мы наконец разрешим этот вопрос – что значит быть человеком? Гуманизм… Старый гуманизм, зародившийся еще в период Ренессанса, обанкротился. Наша задача – сформулировать новый гуманизм…
– А в чем разница между новым и старым гуманизмом?
– Разница в том, что в новом гуманизме у человека будет изъято то, что непродуктивно, вредно и мешает порядку. Как ни крути, но это необходимо ради блага самого же человека. Наша Западная цивилизация создала анклав относительного благоденствия для самой себя. Посмотрите, многие хотят жить в благополучной Европе, многие считают Америку образцом, «Сияющим градом на холме». Многие, но не все. В бедных странах немало людей рассматривают западную цивилизацию как порочную и хотят бороться с ней. Это угроза порядку. Но даже для тех, кто в бедных странах принимает ценности нашей цивилизации за образец, мы не можем обеспечить такую же благополучную жизнь как в Европе и Америке. И не можем принять всех желающих перебраться к нам. Это тоже угроза порядку. Кроме того, тут, в первом мире, есть немало недовольных, хотя их становится все меньше и меньше, и они все более и более управляемы. За последние десятилетия в наше общество эволюционировало в том направлении, чтобы на корню извести все угрозы порядку и стабильности. Мы дали людям относительное благополучие, мы дали им социальные гарантии, мы заполнили все их свободное время продукцией индустрии развлечений, мы разъединили людей, теперь каждый погружен в свой атомарный экзистенциальный кокон, в котором переживает свои маленькие личные удовольствия и неудачи. Вы думаете, наши медиа – телевидение, интернет, радио и газеты отражают реальность? Вовсе нет. Они отражают несуществующую, сфабрикованную, выдуманную реальность. Мы канализируем недовольство, культивируя на уровне индивида ложное жизненное целеполагание, ложные искусственные потребности и фальшивые идеалы. Все это хорошо, все это служит укреплению порядка. Но… Возникает проблема обратной связи. Одинокие толпы сытых потребителей, погруженных в мир иллюзий, становятся черной дырой. Элиты вынуждены заниматься главным образом тем, чтобы угождать этой массе, дабы не дать ей выйти из-под их контроля. Мне это напоминает то, как римский плебс, требовал от императоров «хлеба и зрелищ». Иными словами, элиты зависят от стад потребителей, вместо того чтобы быть пастухами и настоящими властителями. И такое положение дел чревато большими опасностями. Известно, что, в итоге, стало с римской элитой и императорами. Наша цивилизация работает на то, чтобы ублажать потребителя, эгоистичного, беспомощного и жалкого, но в тоже время мнящего конкретно себя центром мироздания. До сей поры, это работало на устойчивость системы и порядок, но сейчас все больше и больше начинает работать на нестабильность. Так что угроза есть и внутри нашего, казалось бы, благополучного европейского мира. Нашей системе нужна идеологическая перезагрузка. Понятия старого гуманизма стали помехой для нее. Поэтому и необходимо от него избавится. Согласны ли Вы со мной, Ярослав?
– Я абсолютно согласен с Вами, месье Башелье, – уверенным голосом произнес Ярослав, поражаясь органической мизантропии своего собеседника и тех, кто за ним стоит, – Позвольте мне высказать догадку… Наша нейросеть должна открыть старт этом проекте переустройстве мира?
– Да. Совершенно верно. Без нее невозможно начать этот великий процесс мировой трансофрмации.
– Потрясающе. Я никогда не думал, что буду участвовать в деле такого исторического масштаба.
– Вот именно поэтому я и должен был с Вами переговорить, Ярослав. Вы знаете, я намерен пробыть в Берлине довольно долго, около месяца. И у нас еще будет достаточно времени, чтобы обсудить многие важные темы.
VI
Войцех пришел к Кшиштофу.
– Кшишек, я так больше не могу. Боюсь, что скоро я окончательно свихнусь.
– Таблетки не помогают? – обеспокоенно спросил своего троюродного брата Кшиштоф.
– Какие к черту таблетки? Если бы таблетки не давали думать… Как только я начинаю думать, мне становится плохо. Пойми, это же даже не про нее, это про основное, это о людях, о жизни…
– Может тебе в костел сходить, исповедоваться, с ксендзом побеседовать?
– Я уже ходил. Не помогло. После этого я сильно напился, впервые в жизни. Бррр… Так неприятно было проснутся где-то на скамейке и увидеть под ногами свою блевотину… Я перестал думать и мне было неплохо, только на время, когда был пьян. Но когда протрезвел, стало так плохо, как никогда не было до того. И я дал себе слово – больше не пить.
– М-да… Как же тебе помочь, братишка… – задумался Кшиштоф, – Вот что, тебе надо заняться каким-нибудь делом.
– Каким? Сейчас каникулы в Университете. Да даже когда начнется учеба, я знаю, что это никак не отвлечет меня.
– Нет, я не учебу имею ввиду, а конкретную, интересную работу. Ты ведь учишься на аналитика данных. У меня есть для тебя практика, так сказать.
– Что за практика? Небось что-то из сферы бизнеса? Знаешь, Кшиштоф, не обижайся, но мне будет так отвратно обслуживать каких-то торгашей сейчас, когда мои мысли заняты…
– Нет, к бизнесу это не имеет отношения, успокойся, – перебил Кшиштоф, – Я сам работаю в этом проекте. Но, Войцех, я могу тебе что-то сказать, только в том случае, если ты пообещаешь мне, что никому ничего не расскажешь.
– Хорошо. Обещаю. Мне уже интересно, что за таинственный проект такой.
– Проект принципиально новой нейросети. Это – технологический прорыв.
И Кшиштоф посвятил своего троюродного брата в те сведения относительно проекта «Геката», которыми располагал. Он рассказал ему также и о том, что он, Кшиштоф, работает под руководством молодого программиста, не так давно прибывшего из России, Ярослава.
– Да, это очень интересно. Я чувствую, что это дело может меня отвлечь… – в глазах Войцеха, впервые за очень долгое время появился
